“Я испытала эмоции, которые меня удивили”. Анна Бергер — о съёмках фильма “Кого люблю…”

17 декабря, 2023. ИНФОРМАЦИОННОЕ АГЕНТСТВО REALISTFILM.INFO

В 2020 году в Финляндии, находясь в семейной усадьбе, Анна Бергер начала снимать свой дебютный фильм. Его главными героями стали восстанавливающие усадьбу рабочие Миша и Сергей Фёдорович, отец Анны Мартти и сама Анна. Фильм был готов в 2022 году, Анна назвала его “Кого люблю…”. Картина имела успех на кинофестивалях. Осенью 2022 года “Кого люблю…” получил гран-при Международного фестиваля документального кино “Флаэртиана”.

Почему Анна решила снять этот фильм, как проходили съёмки, почему она сама вошла в кадр в качестве героини и что дало Анне обучение у Сергея Мирошниченко во ВГИКе— читайте в интервью корреспондента ИНФОРМАЦИОННОГО АГЕНТСТВА REALISTFILM.INFO Алёны Кордюковой.

---

Справка от ИНФОРМАЦИОННОГО АГЕНТСТВА REALISTFILM.INFO

Анна Бергер родилась в 1993 году. Выросла во Финляндии. Обучалась во французской школе и школе сценических искусств в Хельсинки, где выучила семь языков. В 2017 году окончила факультет филологии в Оксфордском университете (со степенью бакалавра по французской литературе). В 2018-ом поступила на режиссуру неигрового фильма во ВГИКЕ (мастерская неигрового кино Сергея Мирошниченко и Светланы Музыченко).

Фильм “Кого люблю…” — дебют Анны в кино. Он был снят в 2020 году во время covid-изоляции. В картине показано восстановление усадьбы эмигрантов, перебравшихся в Финляндию в 1918 году из Санкт-Петербурга. Их потомок Мартти хочет восстановить усадьбу и тем самым воскресить память о своём дедушке. Реставрацией занимаются приехавшие в Финляндию за лёгкими деньгами рабочие — Миша и Сергей Фёдорович. Цель Миши из маленького украинского городка Конотоп — заработать на покупку квартир, чтобы сдавать их и больше не работать. Полковнику советской армии из Литвы Сергею Федоровичу нужно привести в порядок свою гордость — Land Rover. Отец Анны Мартти хочет восстановить усадьбу. Герои дискутируют, спорят и размышляют на вечные темы. Анна снимает взаимоотношения героев на камеру и в какой-то момент сама становится героиней фильма.

Помимо “Флаэртианы” фильм “Кого люблю…” был участником Московского международного кинофестиваля (ММКФ), фестивалей “Русское зарубежье”, “Победили вместе”, Минского международного фестивая “Листопад” (Беларусь), “Артдокфест-Рига”, “Артдокфест-Азия”, “Саратовские страдания”. На ММКФ фильм получил награду Гильдии неигрового кино и телевидения с формулирвокой “За живое отображение человеческих отношений”. В 2022 году получил Национальную премию в области неигрового кино и телевидения “Лавровая ветвь” в номинации “Лучший дебют в неигровом кино”, а также дипломом номинанта и финалиста премии им. Дзиги Ветрова в номинации “Лучший дебют”. 

---

— В документальном фильме “Кого я люблю…” показано восстановление Вашей семейной усадьбы. Когда появилась идея снять об этом фильм?

— Я решила снять фильм об усадьбе во время коронавируса. Тогда я училась во ВГИКе. Во время covid было дистанционное обучение, и я находилась в Финляндии. У нас было задание снять “прямое кино” (Метод съёмок документального фильма, который основан на длительном наблюдении за событиями и людьми без вмешательства со стороны режиссёра. — Прим. REALISTFILM.INFO). Обычно подобные работы делают на учебной киностудии ВГИКа вместе с другими студентами. Мне нужно было решить, как я одна буду и оператором, и звукорежиссёром, и просто режиссёром — всеми, кто участвует в создании фильма.  

Мой отец, зная, что я ищу тему для учебного фильма, сказал мне, что у него на даче есть два рабочих, что они интересные, и предложил съездить на дачу. Я туда поехала, чтобы помочь с работой над усадьбой и познакомиться с рабочими. Действительно, ситуация была интересная для создания фильма. 

— Когда и как у Вас сложилось понимание, о чём будет этот фильм?

— Я знала, что домик так и останется в незаконченном состоянии, когда герои моего фильма уедут из него. Я решила сделать это основным мотивом. Для меня также было важно передать образ усадьбы, которую все строят и строят, словно социализм в СССР. Но потом все разбегаются. И дом остается недостроенным. Мне также хотелось передать разочарование рабочих.

Им не жить той обеспеченной жизнью, к которой они стремятся. Например, Сергей Фёдорович жалуется, что он чего только ни сделал для родины, но считает себя нищим. Миша устал от того, что не получается разбогатеть. Сергей Федорович даже говорит ему: “Миша, всё уже украдено до тебя”. У моего отца Мартти совсем другая система ценностей. Его не особо волнуют деньги. Но он разочарован из-за того, что совесть у многих ушла на второй план, что деньги стали для них важнее. Я, зная своего отца и увидев рабочих, сразу поняла, что они олицетворяют образ современного общества, где большинство людей — нищие, где традиционные христианские и культурные ценности — на закате.

— Получается, вам было важно показать, как нормы морали сейчас разрушаются?

— Да. В социализме, например, была идея социальной справедливости. Эта идея присутствует и в религии. Человек должен быть не потому, что он получает деньги, а потому, что он отвечает перед Богом, перед своей совестью.

В странах запада, где царствует неолиберализм, для которого существует одна только правда, можно отметить явление отчуждения человека от своей собственной сущности, от своих исторических и культурных корней, от своих же естественных потребностей. Это когда потребность зарабатывать деньги превышает ценности дружбы, любви, доброты, взаимопомощи, благодарности, традиции, культурного наследия. А я при помощи этого фильма борюсь за эти ценности. Это явление называется термином “овеществление” (Понятие “овеществление” применялось многими философами, начания с эпохи барокко. В том значении, которое, вероятно, имеет в виду героиня интервью, этот термин встерчается у философа XIX века Мозеса Гесса — одного из первых немецких социалистов, основателя вульгарного коммунизма. Идеи Гесса повлияли на идеологию Карла Маркса. — Прим.ред.)

— Как долго длились съёмки? 

— Я всё сняла где-то за месяц-полтора. В середине съёмок мне пришлось уехать на неделю, потому что камера сломалась. Монтировала фильм я 3-4 месяца, старалась уделять монтажу не меньше 10 часов в день. Из всего материала, который мне удалось собрать, думаю, можно было бы сделать не один фильм. Было отснято 300 часов материала. Поэтому монтаж и шёл долго. Иногда при съёмках подводила техника, был брак. 

— Как вы выбирали кадры для полного фильма?

— Чтобы отобрать материал, я делала небольшие новеллы, например, о рабочем дне, рыбалке, происхождении Мартти. Потом я поняла, какие у меня есть части паззла для монтажа. Уже в процессе что-то выкидывала, что-то оставляла. Скорее всего, при выборе тех или иных фрагментов я ориентировалась на собственные ощущения, довольно быстро понимая, в каких кусочках есть основное действие: реставрация маленького домика. Его чинят где-то 30 лет и до сих пор не закончили. Было достаточно сложно отбирать материал.

Мне помогло то, что я делала эту картину в рамках учёбы. Такие обстоятельства заставили меня не бесконечно углубляться, а совершать какие-то резкие шаги, чтобы успеть создать фильм.

— Что осталось за кадром? 

— Была одна шутка про мультфильм “Ну, погоди”. Когда герои моего фильма долго прощаются после вечеринки в доме Мартти, Миша сказал, что и после прошлой вечеринки Сергей Фёдорович ехал домой, как волк на катке, будучи не очень трезвым. Я решила это вырезать, так как не все помнят и знают этот мультик. Особенно за границей. 

— Вы снимали методом длительного наблюдения. Какие у него есть преимущества и недостатки?

 — Это такой подход, в котором нужно снимать достаточно долго, чтобы герои привыкли к камере и забыли о ней. Методу длительного наблюдения нас обучали во ВГИКе Сергей Мирошниченко и Ирина Уральская. Я постоянно снимала. Наверное, главное достоинство этого метода в том, что герои привыкают к камере и ведут себя естественно перед ней. Если просто приехать и начать снимать, люди могут сильно измениться, пытаться кого-то из себя изображать. 

Благодаря длительному наблюдению мне удалось отснять, как рабочие ругаются, снять монолог Миши, в котором он мне признается, что женился бы на мне, не будь он уже женат. Были и моменты, когда Миша грубил. В самом начале он бы так себя не вёл.

Из плохих моментов съёмки методом длительного наблюдения могу выделить большие затраты. Редко, когда есть возможность снимать долго и по времени, и по деньгам. Особенно, если команда большая. Конечно, ещё один минус — опасность утонуть в монтаже. Нужны люди, которые будут поддерживать, давать какие-то советы. 

— Кто для вас тогда был поддержкой?

— Мои педагоги, в основном мой мастер Сергей Валентинович Мирошниченко. Он очень поддерживал меня при создании фильма, потому что считал, что фильм получится сильным.

— В фильме есть фрагмент, где вы снимаете Сергея Фёдоровича под душем. Как вам удалось сделать такой кадр?

— Я это снимала, когда уже достаточно длительное время находилась в том доме. Думаю, я бы не смогла сделать подобного, если бы просто приехала на пять дней. Здесь вопрос в доверии. 

Мне удалось подружиться с моими героями, они стали мне доверять. В “Кого люблю…” можно увидеть, как развиваются наши с рабочими отношения. Это и вошло в основу драматургии.

Более того, я сама себя сделала одним из действующих лиц своего фильма. Я не просто снимала, но и сама участвовала в фильме. 

— Почему вы решили включить себя в фильм? Обычно метод наблюдения предполагает, что режиссёры остаются за кадром и не вмешиваются в процесс.

— Это было моим самым интересным поступком в “Кого люблю…”, который я решила повторять и дальше. Я хочу придерживаться этого принципа. Мне кажется, мало документальных фильмов, в которых режиссёр включает себя в картину не как ведущий, а как один из персонажей. Если я включаю себя, то могу провоцировать какие-то моменты. 

Конечно, режиссёр всегда так или иначе присутствует в фильме. Это его видение. Любой хороший фильм — это высказывание режиссёра.

— Как долго у вас выстраивались доверительные отношения с героями?

— Мне не было сложно с ними подружиться. Им очень нравилось, что я их как бы развлекала. Им было скучно: машина Сергея Фёдоровича сломалась, они не могли никуда поехать. 

Мне тоже было интересно с ними общаться. Я им объяснила, что я студентка, что мне нужно снять курсовую работу. Я сказала, что если они не согласятся на съёмки, то я уеду, согласятся — буду вместе с ними где-то месяц. 

Мне, конечно, также помогло то, что я была одна. Не было никого постороннего. Например, оператора, который бы просто всё снимал. Герои чувствовали, что я общаюсь только с ними. Особенно, когда я включала себя в кадр. Если бы при этом присутствовал кто-то ещё, вряд ли бы получились такие доверительные разговоры и искренние чувства. Мне это было важно. Хотя изобразительно получился бы совсем другой фильм. Было тяжело ставить камеру на штатив и снимать себя. Был бы другой человек за камерой — он бы проследил за кадром. Я бы могла позвать оператора, но специально не хотела этого делать, потому что штатив без оператора — это приём, одно из условий и правил игры естественного и душевного мира этого фильма. Такая у меня эстетика. 

— Как вы объясняли суть фильма своим героям?

— Обычно я героям не объясняю смысл фильма. Им было бы неинтересно. 

— Помимо восстановления усадьбы в фильме показаны бытовые моменты: разговоры о политике, об истории, ужин, просмотр фильмов. Кажется, что через такие повседневные ритуалы с одной стороны видна обычная жизнь, с другой – читается социальный и политический подтекст. Так ли это?

— В моём фильме действительно много разговоров. Это мой выбор стиля. Для меня важно, что мои герои говорят на разные темы: о своих целях, о деньгах, о любви, о семье, о дружбе, о присяге. Всё это отражает их мировоззрение и отличия этих мировоззрений.

• 

• 

Я хочу показывать людей, у которых разные взгляды, у которых возникают столкновения. И давать им слово.

Не для того, чтобы быть на стороне кого-то, а чтобы давать зрителю возможность наблюдать за миром с исторической, культурной и социологической точек зрения.

Люди отражают своё прошлое, то, где и с кем они прожили, что на них повлияло, то, что происходит в обществе. В “Кого люблю…” диалоги — это зеркало постсоветского пространства. 

— В вашем фильме есть сцены, где вы читаете и собираетесь смотреть “Мастера и Маргариту”. Почему именно этот роман? 

— Я сама очень люблю это произведение. Сергею Фёдоровичу оно тоже очень нравится. Он перечитывал “Мастера и Маргариту” много раз, даже цитаты оттуда заучил. Через фрагмент фильма с этой книгой я хотела передать его образ, потому что он узнает свои чувства в этом романе: разочарование человека, которого не поняли и недооценили, но которого любили и которого ценю я.

— В центре вашего фильма “Кого люблю…” — отношения между вами и героями фильма. Что нового во время съёмок Вы о них и о себе узнали?

— Для меня дружба с рабочими была подарком. При съёмках я правда испытывала эмоции, которые меня удивили. Я же не ожидала, что буду так тронута. Получилась настоящая искра. Я от них узнала много нового, увидела в них остаток Советского Союза. У меня появился новый опыт. 

Сам фильм называется “Кого люблю…”. Это отсылка к песне Виктора Леонидова, которая звучит много раз в фильме: “Кого люблю, того здесь нет”. Действительно, в фильме это именно то, что я чувствую. Я увидела людей, которым нравился идеал человека в СССР, но сейчас его уже нет, уже нет людей, у которых были бы такие же высокие человеческие ценности. 

— Как отреагировали герои на итоговый результат?

— Я им не показывала итоговую картину, потому что мы больше не встречались. Я показывала им только промежуточные версии. Все нормально реагировали. 

— Где и как вы нашли финансирование, чтобы снять этот фильм?

— Во время съёмок я жила у родителей. Я получала грант из Финляндии от организации “Културас”, которая продвигает русскую культуру в Финляндии. За счёт него я купила какую-то технику. Камеру мне ещё давно подарил отец, на которую я этот фильм сняла. Микрофон у меня был от режиссёра Гидеон Гитаи, он мне его подарил. Правда, микрофон потом сломался. Потом был постпродакшн. ВГИК отказался помогать, так как это был полный метр, а в вузе финансируют только фильмы до 13 минут. Но прекрасный продюсер документального кино Карина Шарафутдинова заинтересовалась фильмом и взяла на себя все обязательства по саундмиксу, цвету и по многим другим деталям.

— Вы сказали, одним из продюсеров фильма была Карина Шарафутдинова. Продюсером также стал Сергей Борисов. Как вы с ними стали взаимодействовать? В чём заключалась их работа?

— Я стала работать с продюсерами, когда уже всё было отснято и смонтировано. ВГИК мне не обеспечил никакое финансирование, поэтому я искала гранты и участвовала в питчинге в Питере. Тот я грант не выиграла, но через этот питчинг обо мне узнала Карина. Потом она мне позвонила и сказала, что хочет помочь с фильмом. С Сергеем Борисовым мы познакомились через неё.

Они помогали мне с форматом субтитров, с трейлером, с переозвучкой, с цветом и с финансированием. С Кариной я получила неоценимый профессиональный опыт работы как с опытным продюсером успешных документальных фильмов.

— Получая главный приз на “Флаэртиане“, вы выразили пожелание, чтобы в документальном кино было больше новаторства, чтобы режиссёры искали новые формы. Есть ли это новаторство в вашем фильме? В чём оно заключается?

— Элементы новаторства — это большое дело. Я считаю, то, что я включила себя в фильм как персонажа, можно назвать новаторством. Это был мой осознанный и продуманный выбор. Часть эстетики и киноязыка, которые я хочу развивать в своем творчестве. Потом я делала много монтажных решений. В них оригинальность есть в целостном эмоциональном образе того или иного кадра или эпизода. Например, в том фрагменте, где я прыгаю в воду.

Там всё сняла камера на штативе без оператора, а я использовала укрупнения при монтаже. Средние и общие планы ритмично смонтированы, но это не новаторство, а просто монтажный ход. Ещё один монтажный ход с субъективной камерой — когда я танцую с камерой, кручусь, а на стенах то разные детали мелькают, то предметы только отчасти видны, то они в расфокусе из-за активного движения камеры. Этим приёмом я ставлю зрителя на своё место и пытаюсь дать ему испытывать мои же чувства в кадре, чтобы он узнал похожие чувства внутри себя и подключился эмоционально к происходящему. Параллельный монтаж с голыми телами в бане и с разрезанием окуней с икрой тоже создает контрастный странный образ.

— Ваш фильм сейчас преимущественно показывают на фестивалях. Есть ли в планах выпустить его на более широкую аудиторию? 

— Теперь это зависит уже больше от продюсеров. Этот фильм — чистое арт-кино. Выкладывать его в интернет я не собираюсь. Это некоммерческий фильм, он не подходит по формату платформам. Те, кто захочет посмотреть фильм, пусть обращаются к продюсерам или ко мне по адресу berger.anna@icloud.com. Отдельные показы организуются в Москве по приглашению университета или профессора-кинематографиста.

— Вы учились во ВГИКе в мастерской Сергея Мирошниченко и Светланы Музыченко. Какие их наставления вы активно использовали в своей работе?

— Мастера открыли мне глаза на то, что в основе документального фильма как произведения искусства самое важное — режиссёрский посыл и ценности, которые режиссёр вкладывает в свои фильмы. Сергей Валентинович советовал мне больше ориентироваться на рабочую драматургическую структуру фильма. Очень важно, чтобы была структура на уровне и эпизодов, и кадров. Это видение, которое он мне открыл: как-какой кадр драматургически работает и как их правильно расставлять. Например, о герое мы сначала показываем какой-то положительный момент, потом какой-то отрицательный, потом снова положительный. Получается, что каждый персонаж меняется к концу фильма. Кроме того, у Сергея Мирошниченко я научилась изобразительным правилам монтажа. А у Светланы Музыченко я научилась планировать эпизоды документального фильма до съёмок и чёткого монтажа по склейкам. 

— В интервью “МК“ вы сказали, что поступили в аспирантуру и собираетесь писать научную работу, в которой будет исследовано в том числе и творчество Сергея Мирошниченко. В чём особенность его методики?

— Сейчас я только начинаю работу над диссертацией. Тема моей научной статьи — проблемы современных методов работы режиссёра с героем в русском современном документальном кино. В методике Сергея Валентиновича много особенного. Но касательно моего исследования, он очень интересно работает с героем. Например, в фильме “Рождённые в СССР” него есть сильная связь с людьми. В его творчестве есть разные фазы, где со временем движение идёт больше к слову, а в начале у него может быть больше наблюдения. Сергей Мирошниченко очень хороший человек, поэтому он отлично раскрывает людей. Но пока подробно я не могу говорить об этом, так как только начала работу. 

— Вы знаете 8 языков и, видимо, знакомы с зарубежной документалистикой. Для вас российское документальное кино чем-то отличается от всех остальных?

— Я не люблю такие обобщения, я режиссёр, пока ещё не киновед. Но культура всегда влияет на фильмы.

— Что вас вообще привлекло в документалистике?

— Естественность, искренность, человеческие истории. Если посмотреть на какие-то изображения природы, то ни один художник не придумает такой красоты. То же самое и с фильмами: всегда реальные истории интереснее выдуманных. По моему мнению, лучшие игровые фильмы умеют использовать документальные элементы. Дело не в документальном или в игровом методе, а в режиссёре. Можно снимать документальый фильм более стереотипный, чем игровой, и наоборот — снять игровой фильм более трогательный и жизненный, чем документальный. Всё зависит от сознания режиссёра. Я была тронута многими документальными фильмами на фестивалях и видела много среднего игрового кино.

— Когда и почему вы решили снимать именно документальные фильмы?

— Я была ещё в средних классах, училась в Высшей школе искусств в Хельсинки в 2009-2013 годах. Там я пошла на курсы кино. Мне показалось прекрасным, что есть такая профессия, в которой я могу сама придумывать фильм и знакомиться с новыми людьми.

— Вам помогло ваше предыдущее образование?

— Мне это помогло расширить кругозор и познакомиться с новой культурой. У меня уже был хороший культурный багаж. Скорее всего, это помогло, но косвенно. 

— Многие кинодокументалисты снимают кино в свободное от основной работы время. Не у всех получается зарабатывать на любимом деле. Как с этим складывается у вас?

— Пока что режиссура не приносит мне денег. Я учусь в аспирантуре. У меня нет постоянной работы. Я зарабатываю в основном на репетиторстве, переводе и монтаже. Преподаю французский, английский и финский. Сейчас я много думаю о новом фильме.

— Анна, в завершении традиционный вопрос, который мы, ИНФОРМАЦИОННОЕ АГЕНТСТВО REALISTFILM.INFO, задаём во всех интервью. Что для вас документальное кино?

— Документальное кино — это искусство, где уже много мастеров, основываясь на которых нужно работать дальше. Это открытость и постоянное преобразование режиссёра.

Ketä rakastan… / The One I love… — trailer (eng sub) from Eastwood Agency on Vimeo.

Интервью провела Алёна Кордюкова

---

Подпишитесь на REALISTFILM.INFO в социальных сетях: Вконтакте, Youtube, Telegram.

* деятельность Meta (соцсети Facebook и Instagram) запрещена на территории РФ как экстремистская.

---