Даниил Дондурей: «Кинополитика живёт скрытой цензурой»

Россия. 7 сентября 2016 – ИНФОРМАЦИОННОЕ АГЕНТСТВО REALISTFILM.INFO.

27 августа 2016 года в День российского кино в кинотеатре «Звезда» состоялась встреча зрителей с киноведом, социологом культуры, главным редактором журнала «Искусство кино» Даниилом Дондуреем, который представил взгляд на киноиндустрию изнутри. Получился откровенный разговор – о месте российского кино в мире, о парадоксах Года кино в России, о том, почему экономика является одной из самых закрытых сфер телевидения, и о главной проблеме современного российского кинопроцесса.

Поздравляем с Днём российского кино. Сегодня у нас в гостях главный редактор журнала «Искусство кино» Даниил Борисович Дондурей.

Даниил ДОНДУРЕЙ. Вот такой журнал. Он ещё выходит. Ему 86-ой год. Он самый старый в Европе аналитический журнал. Он независимый, поэтому нам нельзя позвонить и сказать, что… Кирилл Серебренников, вот он на обложке, и этот фильм, – «Ученик», –  который был и в Каннах, и на «Кинотавре» и всюду, и сказать, что это шедевр, или наоборот – неудачный фильм. Ничего этого нельзя сделать. Поэтому Министерство культуры нас не финансирует. А поскольку 86-ой год… Но зато Библиотека Конгресса США расписывает нас для всего русскоязычного мира. Это ответ Министерству культуры. И им большое спасибо, что мы живы. Это ведь нетрудно было сделать.

И этот номер весь посвящён «Кинотавру», потому что нам показалось, что «Кинотавтр» этого года – это был поворотный фестиваль, после которого кино российское поворачивает в какую-то новую сторону. И если б…  я даже не знаю… мы в общем, я думаю, в середине следующей недели уже он будет висеть на нашем сайте, поскольку мы выставляем весь. И вы сможете прочитать здесь огромные бои киноведов по поводу того, что это было в июне. Что это было. Ну вот собственно всё – я прорекламировал (смеётся).

Я хочу вам немножко рассказать про киноиндустрию, про кинополитику, потому что об этом не говорится. Сам я по профессии не киновед, и когда меня что-то спрашивают про кино, я отсылаю к 150 примерно нашим авторам, которые в этом разбираются лучше меня. Но с другой стороны – я занимаюсь системным анализом художественной культуры, культуры в целом, культурных архетипов, программ, ценностных систем. Это очень важно, потому что… не приветствуется анализ кино, как довольно сложного вида деятельности, потому что это киноиндустрия, а в киноиндустрии примерно 13-14 элементов.

Люди, не сведущие в кино, знают названия и артистов. Кто-то знает звёзд режиссуры.

Практически никто не знает главную фигура современного киномира, и российского уже в том числе, – продюсеров. Ничего это неизвестно: какие деньги, кто что смотрит, какие деньги, откуда берутся, куда исчезают, что это такое.

Все же понимают, что кино это не литература, не изобразительное искусство и даже не музыка, поскольку ты не можешь сесть к компьютеру и создать шедевр или подойти, сделать какую-то акцию или инсталляцию сделать и попасть на Венецианские биеннале. Не можешь. И это стоит минимум миллион долларов, если ты не гений, а гениев у нас нет. Практически сегодня нет.

И это дорогое производство, даже по новым деньгам это порядка миллиона долларов. Конечно, не все могут позволить себе такую продукцию, как «Экипаж», стоимостью – там расходятся разные оценки – от 14 до 19 миллионов долларов. Это всё равно очень дорого.

Так давайте я вам расскажу, что такое киноиндустрия – мировая и российская. Во-первых, вы никогда не думали, это 9 тысяч фильмов в год. Девять тысяч – это очень много. И из этих 9 тысяч в год… ну буду сравнивать, наверное, с США – лучше, чтобы далеко не идти. Хотя США не на первом месте. Как вы понимаете, на первом месте – Индия. Но США тоже снимает от 600 до 800 фильмов в год. Россия в прошлом году сняла 130, 120, 110, 130, фильмов в год. Это немало. Мы твёрдо по производству, по количеству стоим примерно на 5 месте, 4-5 месте, в Европе. То есть мы уступаем, безусловно, французам, которые абсолютные чемпионы Европы – и по деньгам, и объёму, и по сборам, и по доходам, и по всему. Они все киноманьяки. И ходит каждый француз практически пять раз в год в кино, включая новорождённых. В России, включая новорождённых… мы продаём один и две десятых билета, один и два десятых в год. Значительно меньше. Но всё-таки это достаточно весомое место. Киносборы мировые – это конечно, не нефть, не газ, не алюминий, не IT и различные компьютерные программирования. Но всё равно мировые сборы от кино в кинотеатрах, которые испытывают огромный кризис… У нас в предыдущем номере, в пятом, была большая статья, даже не статья, а большущая дискуссия на тему , когда кинотеатры превратятся в оперные театры. И это неотвратимый процесс, то есть кинотеатры уйдут, дифференцируются, трансформируются. Вы можете посмотреть на кинотеатр «Соловей» в Москве и увидеть, что будет с кино уже в ближайшем будущем. Ну тем более то, что будет через 15-20 лет.

Итак, кинотеатры собирают 33 млдр долларов. Всё-таки деньги. В мире в кинотеатрах собираются. В 2015 году. Все данные 2014-2015 годов. Я не смотрю, поскольку я социолог и наполнен, извините меня, цифрами. Я не помню имена, даты, названия фильмов, замужества актрис, но прекрасно знаю какую-то фактологию. Итак, 33 млрд, из которых 22-23 млрд собирают США. То есть из трёх  долларов, собираемых в мире, включая Японию и Китай – два за Голливуд. Ой не прав я… два – за США, а Голливуд – это всего 150 картин из примерно 800. Всё остальное независимое американское кино и разные варианты, квазизависимого, независимого, квазиголливуда и так далее. Но деньги вот эти – 22-23 млдр долларов собирает 130, примерно 120 фильмов, которые снимает Лос-Анджелес. Вот эти фильмы смотрит весь мир, и поэтому девочка из пригорода. не знаю, Кейптауна или Рейкьявика или Сызрани… ну Сызрани всё-таки знает своего президента, никуда ей не деться… а в Кейптауне может не знать имя своего президента, и тем более в Рейкьявике (потому что они там меняются ещё почему-то каждые четыре года), но то, что Брэд Питт муж Анжелины Джоли – знают все девочки мира. Все девочки. Почему девочки? Потому что во всех странах мира, включая Россию, от семи до восьми билетов из каждых десяти – это женщины. Более того в России, вам может быть это тоже интересно, примерно такая же ситуация не меньее восьми билетов – это женщины, но до 26 лет. 12-26 – это вот тот возраст, который сегодня основной клиент кинематографа, как бизнеса, кинематографа как индустрии. Он и в мире такой, но в мире немножко больше, потому что у нас люди средних возрастов в кино не ходят. А в мире ходят, вот они готовятся к оперным театрам. В оперные театры же ходит элита – подъезжает на своих Мерседесах, или интеллигентные бабушки ходят и различные фаны и т.д. Итак, киноиндустрия – это очень большие деньги, это и в производстве и в инвестициях, и в содержании киносети. Причём у нас эти сложности связаны с тем, что у нас достаточно пиратский просмотр кино на телевидении, и мы много смотрим кино, но не через кинотеатры, не через билеты, не через возврат денег, не через доходы, как это было.

Вы знаете, что в советское время кино уступало только водке и шло после водки по рентабельности. И когда в каких-то городах – это сейчас мэры даже представить себе не могут – что когда не хватало денег для учителей, примерно также как сейчас они объясняли это нашему премьер-министру, что им не хватает денег, несмотря на все указания, – то тогда было просто. Они брали, звонили в свой кинопрокат, просили показать «Золото Маккены» или какой-нибудь индийский фильм, и учителя уже в понедельник получали свою зарплату, как и милиционеры. И это было очень важно, потому что это «живые» деньги и это сразу же в местный бюджет и так далее и тому подобное. Сегодня, конечно, ничего подобного нет. Потому что…

Ну может быть, вам эта экономика… я могу и к творческим сразу перейти вопросам. Или вам интересно? Вам вряд ли кто-то это расскажет, поскольку меня особая профессия, я социолог культуры.  Не случайно, когда я защитил диссертацию, то… ну я шучу, что это из-за меня было, но отдел социологии культуры Академии наук закрыли сразу, просто сразу. Потому что мы рассказывали как есть на самом деле. Это никому не нужно.

Итак. Итак, киноиндустрия. Это довольно сложная система. Вот вы, например, редко думаете, никогда не думали, ну понимаете, что есть кинотеатры, там идут знаменитые фильмы, старые и какие-то современные, даже российские, типа «Левиафана» и так далее. Кстати, «Левиафан» попал в сотню самых значимых картин за 15 с половиной лет XXI века. «Левиафан» и «Возвращение». Попал один российский режиссёр – Звягинцев, больше никто. Опрос 200 критиков в 37 странах мира. Англичане проводили. «Левиафан» и первый фильм «Возвращение», которые абсолютный чемпиона за 108 лет игрового российского кино – это Звягинцев, фильм «Возвращение». У него порядка 80 призов, из них половина – главные. Итак, никто – ни Тарковский, ни какой-нибудь Эйзенштейн – даже близко близко не подошли. Не говоря уже о Рязанове, Гайдае и прочих-прочих.

Итак.

Мы чемпионы мира по телесериалам. Вот не знаю, смотрите ли вы сериалы, но российский народ очень смотрит. Мы чемпионы мира, и в прошлом году мы сняли 815 названий, из которых, правда, процентов 30 ещё не были в прокате: это для нового сезона, который вот откроется на той неделе. 815 названий от двух до 24 серий. Вы не представляете – это более 4 000 часов оригинального контента.

При том, что большинство людей старше четырёх лет… они у нас читаются старше четырёх лет, поскольку уже с этого времени начинают рекламы вставлять – памперсы и прочие интеллектуальные продукты. 4 000. Вот в кино мы снимаем 200 часов примерно, 200-220. Фильмы – 1 час 40 в среднем. 200 с чем-то часов. А там более 4 000 – в 20 раз! И люди не различают сериал, фильм по телевидению от фильма в кинотеатрах. Они перестали различать – их телевизор этому обучил.

Сериалы и ситкомы. Сериалы и сектчкомы. Ситкомы – это там, где записаны аплодисменты. Видели вы такие.  Скетчкомы – это все смешные, которые делает СТС, ТНТ и целый ряд таких забавных… ты не понимаешь, то ли это передача, то ли это сериал и так далее. Люди, граждане Российской Федерации всех возрастов, думают, что они смотрят кино. Это гигантская конкуренция. При том, что граждане Российской Федерации тратят время на сериалы… больше не буду говорить о телевизоре – просто для сравнения хочу показать, как это важно.

Исследователи 2014 года измеряли 500 занятий, кроме сна – вот человек бодрствует, ну не всегда ж спит, иногда и не спит. И там 500 занятий самых разных – от похода на работу, на лекцию пойти, заниматься с ребёнком, мужчина вышивает гладью – какие угодно. 500 занятий, вы можете себе представить? 500. Телевизор на каком месте, как вы думаете? На первом. На абсолютно первом.

Больше, чем вся занятость в народном хозяйстве, вся. Примерно 105-110 млн человек в сутки смотрит телевизор. В этом году немножко меньше. Чемпионом был 2014-ый год в связи с Украиной. 4 часа 20 минут каждый человек старше четырёх лет. Включая субботу, воскресенье, все праздники.  И когда моя дочь или какие-то её говорят «Ну я-то не смотрю, ты же знаешь. Ну что ты говоришь? У меня даже телевизора нет». «Да, у тебя нет, а у соседки твоей – 10 часов в сутки». Или 12 – особенно в субботу. Вот сегодня телевизионный день. Хотя мы объявили Днём кино, но это день телевизионный.

Итак, это конкуренция кино огромная. У нас очень мало актёров, которые бы, как в голливудские звёзды, за редким исключением – те, кто в кино и те, кто миллионеры не снимаются в сериалах, или снимаются в очень дорогих, которые делает канал HBO для всего мира, вот эти замечательные авторские сериалы, которые идут по всему миру. У нас ты Машкова встретишь и там, и Хабенского, и кого хочешь и там, и сям, и вот там, и ещё там. Ну может быть, в скетчкоме с дешёвыми шутками… они возмещают деньги через рекламу. Это серьёзная конкуренция. А что делать кинемтографу?

Кинематограф «скукоживается» по инвестициям, по деньгам, по времени, по каким-то возможностям самосохраниться.

При том, что существует пять видов кинематографа. Я имею в виду не «игровое», «документальное», «анимационное кино». Я имею в виду другой сам тип кинопродукции. Речь идёт: коммерческое кино, которое собирает деньги; это так называемое, авторское кино, авторское фестивальное кино, которое живёт отдельной жизнью (придумали итальянцы, поддержали французы сразу после войны, и таким образом они противостояли Голливуду). И эта система, у меня не будет времени вам рассказывать, она сегодня чрезвычайно важна. Это единственная сфера, где будет сохраняться кино, как искусство – это фестивальное кино. Арт.

Возникло что-то среднее между ними так называемый арт-мейнстрим – это то хорошее авторское кино, которое ещё и собирает деньги. То есть которое ещё смотрят зрители. Это кино очень любит невероятно важный человек в нашей интеллектуальной жизни, и я всячески всегда рекламирую его деятельность. Его зовут Константин Львович Эрнст, он генеральный директор Первого канала. И арт-мейнстрим (не «арт») он показывает по ночам. И если у вас есть силы-время поспать днём и включить где-нибудь в час, а лучше в два часа ночи, то вы до шести утра будете смотреть отличное кино на Первом канале. Вот этот арт-мейнстрим это третий такой сорт, очень важный. И его показывают и кабельные некоторые каналы. Такое кино попадает на фестивали и собирает сейчас, это новый такой тренд, как скажут многие специалисты. И за ним тоже большое будущее. То есть кино – не вот это фэнтези, не для подростков, не всевозможные спецэффекты дорогущие, которые могут стоит до 100 млн долларов. Бывает американский фильм, который стоит все затраты на российское кино вместе взятые! Можете себе представить, мы снимаем 130, а они снимают… ну в Голливуде они примерно то же 130 снимают, они (в США в целом – Прим. IA_RFI) снимают 800. Один фильм – все российские фильмы. Но мы не продаёмся в мире, кроме Звягинцева и ещё дух-трёх. Мы в мире не продаёмся. Вот этот «Левиафан» несчастный, ну счастливый… он был продан больше, чем в 70 стран. Ничего подобного у нас с российским кино нет. Народный ты артист СССР, не народный, комедию ты снял, не комедию – в мире кино, снятое на русском языке, не смотрят, если это не художественный шедевр. Итак, здесь вот очень важные процессы, связанные – я вам как бы такими мазками широкими – по поводу того, в каких условиях живёт киноиндустрия сегодня. Как вы понимаете, чтобы снять даже 230 фильмов, нужно иметь 300-350 режиссёров.

А я вам не сказал про два других [типа кино]. Два других. Это классика. Люди, любящие кино смотрят классику. Потому что даже если вы смотрите Рязанова в 21 или Гайдая в 101 раз, это классика. Вы смотрите классические фильмы по телевизору или в кинотеатре, или дарите на День рождения ссылку или что-то ещё или диск кому-то. Это классика.

И самый большой тип кино №5 – никакое кино. Никакое – ни белое, не чёрное, ни коммерческое, ни авторское, ни арт, ни пост-арт, ни мейнстрим. Ничего. В России это больше половины всей продукции. Кино без сорта, без цели, без результата, которое фестивали не берут, кинотеатры не берут, телеканалы не берут. Вот такая ситуация. Пять видов кино. Потом отвечу, я оставлю немного времени, чтобы вам отвечать на вские вопросы. Что очень важно ещё. В больших странах…

Россия относится к большим странам, поскольку по населению входит в десятку больших стран (сейчас – 146 млн человек). Это страна, которая могла бы построить кино на самоокупаемости.

Могла бы. Это большое количество людей. Это в принципе, если в больших европейских странах – в Италии, в Германии, в Англии – от 2,5 до 3,5… ну никто до Франции даже близко не может подойти – 5 раз люди ходят в кино, включая новорождённых – это вы понимаете. Значит, есть просто киносумасшедшие, которые смотрят кино каждую неделю и смотрят по 20-30 раз в год кино и так далее. Но французы – отдельно. У них самая лучшая модель киноиндустрии, наверное, в мире. За исключением американцев, которые вообще, если кино снято не на английском языке, даже смотреть не будут.

А вот в таких странах, как Испания, Франция, Англия, Германия, то есть сопоставимых с нами по количеству фильмов, по… ну с затратами у них, конечно, больше, чем у нас… Там всё-таки главный игрок – зритель. И поэтому продюсер пытается угадать, что хочет зритель.

В России, конечно, продюсеры тоже хотят угадать, что хочет зритель, потому что главная их задача – что хочет Министерство культуры – угадать.

А угадав уже, что хочет Министерство культуры, они готовы, согласны и что зритель. Потому что, как в России всегда любят… Я использую эту метафору: в России всегда два в одном, то есть всегда ты можешь… Лучший для меня пример – у нас, как вам известно, 24 года рынок. И основной отрицательный герой в российских сериалах, например, да и фильмах тоже – это бизнесмен. Он всегда был моральный урод. Как это? Ничем он не хуже, чем секретарь парткома в советское время. Он ведь кормилец! Посмотрите, вот придёте вечером, посмотрите сериалы. Девочки в любых ситуациях, когда они влюбляются или что-то происходит, женщины, жёны, мамы всегда – если бизнесмен, это подозрительно. Почему бандит никогда не подозрительно в России, никогда. Вы знаете, основной герой российских и сериалов, и в значительной мере фильмов – это преступник. Не подозрительно. А здесь – подозрительно.

Итак, два в одном – это очень важный механизм содержательный, и он всегда используется и продюсерами, и режиссёрами. Но продюсеры стали ведущей профессией в кино. Даже в какой-то ситуации стало хуже, чем при советской власти. Потому что при советской власти был один страшный продюсер. Это государство. Вы этого не знаете, я вам расскажу. Если вы не дай бог написали сценарий. Ну вот такой вот вы, зуд у вас, вы писатель. И вы хотели всю жизнь прославится, или знаете, что гонорары приличные, или ещё что-то, или «не могу молчать», – тысяча причин. Написали сценарий. Чтобы этот сценарий начали снимать от того, как вы написали до того, как режиссёр сказал «Мотор» – 14 было в советское время инстанций утверждения этого сценария. И примерно семь было инстанций утверждения готового фильма. Вы можете себе представить. Ну это ужас что. Когда Союз кинематографистов в 1987-ом году произвёл революцию культурную, и, как ни странно, Александр Николаевич Яковлев поддержал это, и практически была отменена цензура и в литературе, и в кино, то многие сотни фильмов лежали на полках. И их снимали, снимали, начинали показывать – и Германа, и кого угодно. Не смогу перечислять всех этих Абуладзе и многих-многих других, которые лежали на полках, и их советская власть не разрешала. Даже фильм, который то ли вы смотрели, то ли будете смотреть, «Весна» Григория Александрова… он тоже был… Ну Александров был всегда официальным. Во-первых, он был любимец Сталина. И Сталин обожал его – и «Весёлые ребята», и «Цирк», и «Волгу-Волгу». И по ночам заставлял членов политбюро смотреть это. Но в 47-ом году, я не помню, он уже вышел или в ограниченной форме, но они очень чистили этот фильм. Потому что там были проблемы, связанные с метро имени Кагановича и целый ряд других. И его очищали в 86-ом году, так что это очень серьёзные всегда были процессы, связанные с тем, о чём можно снимать, о чём нельзя снимать и так далее.

У нас был номер в связи с 90-летием. Ну просто даже не побоюсь этого слова, хотя никогда его не произношу, всегда произношу там «выдающийся режиссёр», а это, можно сказать, просто крупнейший или первый выдающийся режиссёр 60-х годов. Это Хуциев с фильмом «Июльский дождь» и с фильмом «Мне 20 лет». Эти великие, можно сказать, фильмы, но… Мы печатали дискуссию худсоветов по поводу того, как сидели люди выдающиеся, прекрасно понимающие и искали антисоветчину в каждом кадре, антисоветчину. Потому что фильм рассказывал о… Надеюсь, вы видели эти фильмы. Если не видели, вы обязаны их посмотреть.

Это фильмы рассказывали о реальной жизни, о которой современное кино ничего не снимает. Российское современное кино. Так как Хуциев открыл и просто показывал, как его герои ходят по улице, ухаживают за девушками, как идёт дождь, как, что происходит.

И, поверьте, я был тогда очень молодым человеком, студентом, по-моему, пьянели от свободы, пьянели зрители. Особенно в то время – только что Хрущёва сбросили, а ещё не было, – 1968-ой год не наступил, –  всего, что связано с танками в Праге.

И вот в эти годы, – между 61-ым, 62-ым и 68-ым – это пир российского кино выдающегося, это результаты «оттепели» настоящие, просто настоящие. Итак, все эти утверждения, все эти комиссии – сначала в объединении, потом на студии, потом городские, потом в обком партии, потом в Москву (если это не москвичи там, а питерцы, екатеринбуржцы, в смысле свердловчане, или киевляне). Потом – специальные комиссии в Госкино, потом – в ЦК КПСС. Это всё давали десятки и сотни поправок. Почему у пионеров хмурые лица? Почему не у всех красные галстуки? Ну и так далее и тому подобное. Сейчас даже представить себе это трудно. Сейчас всё это передаётся продюсерам. И, поверьте, они прекрасно знают, как надо делать, о чём снимать и так далее и тому подобное.

Расскажу вам о (просто для интереса, вы об этом не знаете) скандале с замечательным фильмом, мы его обсуждение устраивали, нас журнал, фильм Александра Миндадзе «Милый Ханс, дорогой Пётр». Такой прекрасный фильм. Миндадзе, как вы знаете, сценарист, всех фильмов Абдрашитова. Просто всех. И, видите, после того, как они расстались, Вадим не снимает кино, и очень огорчительно, хотя он замечательный и режиссёр и учитель режиссёров, и так далее. С тех пор не снимает. А Миндадзе снимает. Это уже третья его картина. И он хотел снять фильм о… представляете режиссёр, особенно старой закваски… хотел снять фильм о времени, которое вычеркнуто из истории СССР. Он хотел рассказать людям о том, что было между 1 сентября 1939 года и 22 июня 1941 года. Вот год и 10 месяцев чем жила страны, чем люди жили, кто были эти немцы и как к ним относились, как мы относились к войне Второй мировой, которая уже началась, к Польше, куда мы ввели войска, к Прибалтике, которая как бы с нами объединилась, и мы тоже ввели в войска. Что это было? Интересно, вроде бы свобода. Цензура отменена осенью 1987 года. У него были большие испытания, у Миндадзе. Потому что на профессиональном конкурсе при Министерстве культуры есть много советов. Теперь уже они аккуратно себя ведут и киноведов хотя бы туда не приглашают, потому что киноведы люди независимые и могут сказать, что думают. Поэтому там режиссёры, продюсеры, сотрудники министерства и так далее. И он занял первое место среди всех сценариев 2014 года, тогда это был питчинг, так называемый, конкурс. И что было делать? Первое место.

А у него рассказывается о том, что Россия была в достаточно нежных отношениях с гитлеровской Германией в это время. И там герои… Фильм снят на немецком языке. Посмотрите. Он вышел в прокате. Там была такая битва за разрешительное удостоверение! Но она кончилась, потому что фильм пригласили пригласили многие фестивали. Особых призов он не получил. Но пригласили многие фестивали – было неудобно скандалы, нет цензуры. И в связи с этим ему дали разрешительное удостоверение. А там герои – четыре немца, которые делают линзы для пушек и артиллерии в России на российских заводах… ну на одном российском заводе. Снимали они в Запорожье, кстати. Там были реальные события. Кроме того, на Украине в то время, 2014-ый год ещё, по-моему, был. Ещё можно было снимать. Фильм о сложнейших отношениях между людьми – если немцу нравилась русская девушка, о том, как работали русские на эту немчуру при том, что у нас был мирный договор, как известно, и война ещё началась… события фильма в 41-ом проходят, но до ввода войск. И речь идёт о том, что они прекрасные оптики, немцы, и цейсовские стёкла (Немецкая компания Carl Zeiss производила оптические стекла и объективы. – Прим. IA_RFI) были на многих российских… – ну не знаю там, я плохой военный, – на российской артиллерии, оружии и так далее. Это делали мы по их лицензиям, по их работам. Нужно было делать сверхчистые прицепы. Непросто. Лучше бы сделал о том, что полицейский и бандит – не поймёшь, кто из них настоящий преступник. Разрешили бы сразу. Или бы делал фильм о войне. Тоже разрешили бы сразу, потому что вы знаете, что у нас основное идеологическое пространство – это история. А в истории есть неприкосновенные зоны – это войны. Почему войны? Не потому что мы так уж прямо любим умирать или мы… Всё моё детство… сейчас даже нет этого лозунга, даже нигде не слышал за последние лет десять этого лозунга. А всё моё детство прошло – может быть, вы помните, может, вы слышали или молодые люди от родителей. Где-то все 1960-е годы, особенно в период между 65-ым и 80-ым, вот в эти 15 лет, был такой лозунг «Лишь не было войны!». Будем страдать, стоять в очереди за хлебом, за выброшенными макаронами, или счастливые люди получат растворимый кофе из Риги или новогодние наборы и так далее. И люди это спокойно принимали под девизом «Лишь не было войны!». Сегодня этого девиза нет, потому что доктрина говорит о том, что война, связанная с нашей страной, это всего лишь преддверие победы. А самое важное в нашей жизни – это «Победа» с большой буквы. И поэтому главный герой – офицер. Вы никогда не увидите (за редкими-очень редкими фильмами), когда рядом чудесный офицер, вот бизнесмены – все проходимцы. А офицеры – чудесные люди, они просто вершители добра, самопожертвования ну и так далее, пекутся обо всём. Это всё очень важно. Это всё сюжеты, это всё – те сюжеты, которые важны для фильмов любых. И может быть, таких, как… ну например, таких как «Легенда №17». Вот «Легенда №17», наверное, самый светлый, успешный, любимый фильм всех – и людей, и продюсеров, и кинотеатров, и начальства, и лидеров страны. Всех. Потому что он показывает, как Харламов и подождите, как тренера-то звали… Тарасов. Харламов и Тарасов – какие они настоящие воины, настоящие герои, как это воспитать в каждом мальчишке, особенно когда это такой красавец, как Даниил Козловский. Он был абсолютный чемпионе года со стороны российских фильмов, он возместил все затраты. Это очень редко. Даже «Экипаж» прибыли не принёс, хотя он тоже чемпион, но он стоит так дорого, что… А я ещё вам не рассказал, как экономика строится. Одно. Больше не буду вас дурачить этим всем. Хотя это, мне кажется, очень важно. Значит, вот вы сняли фильм, он стоит какую-то сумму денег. Вы нанимаете дистибьютора, который этот фильм продаёт. Он продаёт кинотеатрам, он тиражирует фильм, он вкладывается в рекламу, он собирает деньги и инвестиции на рекламу этого фильма.

Голливуд сегодня тратит 50% денег на продвижение. И за этим будущее.

Вот продюсер-владелец, дистрибьютор, и дальше продаёт это сетям, которые расписывают это для своих кинотеатров. У нас в основном сетевое, за редким исключением. Кинотеатры продают вам, собирают деньги, «живые» деньги.

Ситуация такая. А как они возвращаются? Они возвращаются так. Кинотеатры сразу берут половину от сборов. Половину. Это более-менее мировая… где-то есть 40%, где-то 50%, больше пятидесяти редко, но от 40% до 50% в мире. Процентов 15% берут эти самые дистрибьюторы, они тоже очень затратились – это они сделали вам жизнь фильма. Продюсеру остаётся 30-35%. Таким образом, если ты хочешь заработать прибыль, то есть возместить затраты и ещё что-то получить, ты должен никому не говорить, собрать минимум в два с половиной раза больше, чем ты затратил, а лучше в три раза. Но если ты Жора Крыжовников и снял фильм «Горько (может быть вы видели), то тогда ты молодец. Жора Крыжовников, в смысле не он, а его продюсеры. Сейчас даже не помню, кто его продюсер, но не Бекмамбетов. Не помню, кто был его продюсером. На первом «Горько» они потратили 1,5 млн рублей, собрали – 26. Даже 13 млн рублей получили кинотеатры, предположим, почти 3 млн получили дистрибьюторы, и остаётся ещё 9-10 млн рублей. То есть в шесть раз больше заработал продюсер с Жорой Крыжовниковым. Но ты для этого должен снять такой мегахит, просто мега-мегахит, чтобы очень дёшево в производстве, и очень большие сборы. Российские хиты эти не собирают, потому что они очень дорогие. Все фильмы, которые снимают и Никита Сергеевич, и Фёдор Сергеевич (я имею в виду Бондарчука), и… ну не знаю Кончаловский перешёл сейчас на недорогие фильмы и сразу же, кстати, два раза подряд попал в Венецию. Вот прошлый раз он за своего «Почтальона» (забыл фамилию этого почтальона) получил Серебряный приз, очень важный, Венецианского фестиваля. И с фильмом «Рай». Через четыре дня отроется Венецианский фестиваль, там будет один человек из России, это Андрей Кончаловский с фильмом «Рай». Фильм о войне с Высоцкой в главной роли. Вот он научился какой-то такой… может быть, ну там масса причин.

Не берут российское кино или берут мало. Берут очень небольшое количество российских людей с именами – это, конечно, всегда Андрей Звягинцев, это практически всегда Александр Сокуров, это люди с мировыми именами.

Вот так называемая «новая волна» – берут не всегда. Я имею в виду Попогревский, Хлебников, вот эти все. Герман-сын. Герман-сын даже больше его берут фильмы, и он очень одарённый мальчик, конечно, может быть… не знаю, с отцом не буду сравнивать. Но он тоже часто попадает на фестивали. Но таких людей очень мало. Очень мало. Ещё раз – мы снимаем 130 фильмов [в год]. Каждый фильм снимается два года. Следовательно, между замыслом и производством – два года. Год на отдых и какие-то… Раз в два-три года, ну если ты не Крыжовников, раз в два-три года. Это 300 режиссёров, а фестивали берут 7 максимум [фильмов] в год. Ну редко, это трудно сказать больше. Семь, восемь, шесть. И мировые киносети покупают примерно столько же другого кино. И то «Горько» продано было не в так, не в такое большое количество стран. Они, по-моему, продали в Китай ещё куда-то… ну и типа Казахстана, Белоруссии, Украины. Остальные не покупают, потому что они даже не понимают, о чём это кино «Горько». Что это за люди, как они живут, почему они сканд… ну я не буду вам передавать. Они даже не понимают, что это за жизнь русских, кто они, они как-то отдельно живут, как-то всё у них иначе устроено. Поэтому хитами мировыми не становится, в отличие, скажем, от не помню, как в нашем прокате назывался французский фильм «1+1», где негр обучал больного миллионера, как надо жить. И он был хитом, кроме того, что европейским, он был абсолютным чемпионом в семи странах Европы, во всех больших, не только во Франции, в Германии, в Италии, в Испании и так далее. Потому что простой афроамериканец, который обучал интеллектуала и богача, как правильно жить, и тот потом стал следовать его советам – этот фильм стал хитом. Потому что это мировой тренд, связанный с толерантностью, с исчезновением разницы между национальной ментальностью, национальной моралью… Слушайте, я даже не открыл свои заметки, данные, цифры и так далее. Вот.

Что ещё можно сказать про современную российскую кинополитику. Кинополитика живёт скрытой цензурой. Тем, что молодые режиссёры учатся быть, не знаю, я называю это «лояльными». Неправильное слово, видимо. Вчера даже «Новой газете» большущее интервью на эту тему дал. Наверное правильными людьми. Вот всё то, что в советское время, если ты не официоз, не было свойственно режиссёрам – они хотели снимать про то, про что у них душа болела. Они хотели снимать фильмы, за которые они готовы были страдать, не получать гонорары, голодать, биться с этими сотрудниками Госкино руководителями студий и так далее.

Сегодня телевизор съел эту ценность. Поскольку, как вы понимаете, когда у тебя 800 названий, тебе нужно три тысячи режиссёров одновременно. Там тоже снимается 2-3 года, особенно когда у вас простые 16 или 12 серий – это на три года работа и достаточно дорогая и в отличие от кино, телевизор деньги возвращает с первого показа. С первого показа, всё дальше идёт прибыль, всё это уже реклама оплачивает. Представляете кинотеатрам 300 режиссёров и рядом стоит телевизор с условными тремя тысячами вакантных мест. «Иди-ка сюда мальчик. Не хочешь получить работу, которая тебя и твою семью будет кормить много лет? Вот давай чудесный фильм о бандитах!» Ну или мелодрама какая-то, не буду критиковать сериалы, вы их все видите. Посмотрите канал НТВ, например, в котором из топ-20 – 15 сериалов. По крайней мере данные за последний сезон я не знаю, а предыдущий сезон 15 из топ-20 это были сериалы на НТВ. Что это за сериалы, вы все прекрасно знаете. И так далее. Сидели бабушки, которые боятся, когда к ним в дверь постучат, и смотрели про этих отморозков и давали несметные деньги в «Газпром-Медиа», владельцу канала НТВ.

Итак, кино это сложный процесс. Очень дорогой. Деньги практически не возвращает. Главный игрок не зритель, а государство. Государство так сделало, что всё российское производство, которое стоит по новым деньгам примерно 100-120 млн долларов всё это даёт государство. Ну не всё, так процентов 20 дают жёны олигархов, какие-то фонды (их очень мало), сами бизнесмены, продюсеры. Но очень мало.

Основной игрок – государство. Раз государство, то государство естественно хочет цензурировать «про что кино, Зин?».

Оно очень это… представляете, оно будет давать денег, а там ещё не дай бог просочится, вы можете себе представить, какой-нибудь оппозиционер в кино. В кино нет этих сюжетов никогда. В жизни нашей нет. И в кино нет. Никто иначе не думает. У нас в кино девушки, которые хотят найти хорошего парня, разоблачить, если они следователи… Сейчас новая мода – девушки, как суперследователи. Потому что, видимо, человечество будет передавать власть женщинам. Здесь женщин много, я вас вдохновляю. Потому что Владимиру Владимировичу уже, видимо, с нового года прийдётся учитывать трёх женщин мировых. И никуда ему не деться и прийдётся с ними разговаривать, по крайней мере пока не решится судьба Меркель. Все три лидера основных крупнейших стран, кроме Китая, будут женщины. И уже как-то к этому нацию мировую готовят, включая Россию. Вы заметили? Они уже следователи, они уже полицейские, они уже бизнесвумен, они уже самые хитрые, они уже самые эффективные. Все мужики идиоты, балбесы. Причём, конечно, в России чудесная традиция… забыл этот фильм, где Балбес, как называли эту тройку? Трус, Бывалый, Балбес. Так ведь относятся к современным мужчинам, как-то возвращаются эти чудесный комедийные находки, и мы, видимо, скоро увидим такие фильмы про мужиков.

Вот и ещё есть очень важный процесс. И я, может быть, буду отвечать на ваши вопросы. Связано это с тем, что Год кино оказался годом отчёта о кино.
Вы знаете, что в кино очень много проблем. Кстати, я вам не рассказал о главной проблеме. Ой чуть было не расстались без главного.

Главная проблема российского кино и кинокультуры в целом – исчезает подготовленный к просмотру хорошего кино зритель. Исчезает вымывается, всё для этого делают.

Если вы, не дай бог, получили «Золотого льва», как Сокуров, предположим. Или тот же Звягинцев. Или вы получили не знаю, Золотую пальмовую ветвь или Золотого медведя и так далее. То есть лучшие фильмы, которые профессионалы признали лучшими фильмами мира. Один Каннский фестиваль отсматривает, чтобы взять свою 21 картину три тысячи фильмов, представляете? Они год, их там десятки людей, смотрят. Мне Женя Шапрон рассказывал (это отборщик по России), что там не знаю сколько уровней этого отбора. ЧТоб отобрать 20 фильмов из трёх тысяч – можете себе представить, какая это работа? И вот эти фильмы получают призы, и у нас их покупают. У нас, кстати, прекрасный репертуар. Приезжайте в какой-нибудь Бостон или в какой-нибудь, не знаю, Чикаго. или в обычный городок Испании. Вы не найдёте тот репертуар, который есть в Москве. в Москве превосходный репертуар. Просто превосходный – на уровне Парижа, Нью-Йорка, Лондона, ну буквально два-три города мира, которые так показывают такое хорошее кино. В прошлом году у нас вышло более 500 названий. Там примерно 470 оригинальных и картин сорок с переводом с кода на код. Но всё равно, вы можете себе представить, даже 470. Это почти полтора фильма в день новых. Это гигантское… Вы этого не знаете, но в моей молодости американских фильмов покупалось семь. И восьмой,если Брежнев летел в США. А сегодня их выходит 250-280. Всё лучшее, что создаёт Голливуд. И они, включая независимое кино, фестиваль в Трайбеке, Роберт Дениро его президент прекрасный, включая независимо кино. 280 фильмов – только США.

50 фильмов французских, китайские, южнокорейские. В Южной Корее прекрасное кино. Вот сейчас выйдет фильм «Мадемуазель». Посмотрите он был в Каннах. Но я не про это хочу сказать, а про другое. О том, что эти фильмы снимают… не знаю вот, как в чудесном кинотеатре «Зведа» происходит, этого я не знаю. Но в обычных кинотеатрах снимают через неделю. Почему? Никаких запретов от мэра города, губернатора, ничего этого нет. Зритель не ходит. Фильмы очень хорошие, потрясающие фильмы, поэтому зритель не ходит. Потому что они этого не понимают и понять не могут. Этому их никто не учил. Скажу вам, как социолог страшную цифру и перейду, может быть, к вопросам – в искусстве, никому не говорите, понимает только 2% населения городов развитых стран мира. Только 2%. Это драма. Этим серьёзно… Вы же помните, может быть, не все. У нас были передачи по телевидению о кино, в прайм-тайме. Не было этой драки за скетчкомы, сериалы, ситкомы и прочую муру. Показывали, объясняли фильмы. Дискуссии на канале «Культура». Сейчас Пете Шепотиннику, моему товарищу, разрешают в пол первого ночи. Бондарчук (я показываю на небо) начинает передачу на СТС – в пол первого ночи. Потому что в пол двенадцатого  ночи кончается рейтинг и доля.

Два главные слова, которые знает каждый телевизионщик в Российской Федерации. Рейтинг и доля кончаются, и Константин Львович может приступить к хорошему кино.

Понимаете, вот это драма российского кино. Настоящая драма. Городок небольшой. Едят и пьют, спят здесь сейчас 14 млн человек. 14 миллионов. Эти фильмы выходят от 30 до 70 копий. Иногда меньше 30. И их снимают, потому что на эти 30 копий нет зрителей. Нет зрителей. Кто пойдёт смотреть… вот сейчас было два потрясающах фильма в Каннах два месяца назад. Румынских. Мы не попали в конкурс Канн. У нас даже Серебренников был в «Особом взгляде». А у них было два румынских. Вот такая страна. Не самая богатая. Попали в конкурс. Их купили, зимой в общем будут показывать. В январе большое рецензии хвалебные. Ну и что? Это фильм Мунджиу (фильм «Семейные фотографии». – Прим. IA_RFI) и фильм Пую (фильм «Сьерра Невада». – Прим. IA_RFI). Да, но я могут так говорить много часов. Поэтому давайте я отвечу на ваши вопросы. Но, мне кажется, я вам рассказал вещи, которые вы просто не могли знать, о том, как киноиндустрия действует.
Когда я говорил об отчётности, я говорил, что Год кино это не в том смысле, что каждому рейс Аэрофлота скажут «Мы приветствуем год кино», но в кино ходить не будем. Мы приветствуем, потому что летят бизнес-классом начальники, они это услышат. Значит, отчётность чудесная, мы кино продвигаем, любим и московское правительство делает не знаю сколько там 140 мероприятий.  Здорово? Здорово.

Я приветствую, московское правительство. Приветствую и «Аэрофлот», который хотя бы говорит «Вы знаете, у нас ещё есть кино». Эй, люди, у нас кино ещё есть! Ну так давайте сделаем что-то для кино, давайте создадим фонды, давайте дадим им льготы, этим фондам.

Давайте сделаем независимыми, чтобы режиссёры перестали, – в смысле режиссёры ладно, режиссёры уже воспитаны слабаками, – продюсеры перестали бояться, чтобы они стали снимать актуальное кино, потому что люди, в отличие и от 60-х, и от 90-х годов… если мы берём, например, Балабанова, выдающегося российского режиссёра, который умер, да любой фильм – хотя «Брат-1», хоть «Брат-2», «хоть «Жмурки», хоть что хотите. Даже его последний фильм, забыл, как он называется, о смерти – это актуальное кино, про жизнь. Зрителям рассказывают, что происходит на улице. Современное российское кино в год кино о жизни ничего не говорит. Всё. Теперь давайте вопросы.

ВОПРОС 1 (Главный редактор IA_RFI Дарья Бурлакова).

Даниил Борисович, во-первых хотела поблагодарить за лекцию, за то, что Вы сказали. Я понимаю, что это набросок, вершина айсберга, что называется. Но тем не менее это очень интересно. Я думаю, что все как-то этой темой заинтересовались. У меня вопрос в продолжение того, о чём Вы говорили, и Вы в самом конце тоже об этом сказали. Вопрос о телевидении. Дело в том, что мы… Меня зовут Бурлакова Дарья, я представляю информационное агентство по документальному кино REALISTFILM.INFO. Мы недавно проводили интервью с как раз-таки руководителем службы документальных фильмов телеканала «Россия» Владимиром Соловьёвым. И на вопрос, почему телеканал не ставит в свою программу хорошие документальные фильмы, авторские, фестивальные, он совершенно честно ответил, что нет рейтинга, нет доли, соответственно рекламодатели не платят денег. Получается, такой замкнутый круг, когда телевидение зависит от зрителя. И телевидение не «абсолютное зло» в таком формате. У меня вопрос к Вам – как Вы считаете, почему это произошло? Может быть, Вы можете сравнить с другими странами, как у них это организовано. И – «что делать?»

ДАНИИЛ ДОНДУРЕЙ. «Что делать?» Это, как вы знаете, много уже столетий, ну не много, но больше столетия мы не знаем ответа на этот вопрос. Что касается телевидения. Дело в том, что очень трудно согласиться с идеей телевидения по поводу того, что мы показываем то, что зрители хотят. Они действительно показывают то, что зрители хотят, но они очень активно могли бы формировать то, что зрители хотят. На это уходило бы какое-то время, нужно было бы делать специальные акции, нужно было бы перестроить сетку, подумать об экономике. Знаете ли вы, а я знаю точно, поскольку телевидением занимаюсь не меньше, чем кино – самая секретная сфера телевидения, даже не контент, это экономика телевидения. Вы не найдёте нигде ни одной статьи… телевизор – первое место, 4 часа 10 минут. Ну в этом году, наверное 4 часа 5 минут, в прошлом году 4 часа 20 минут. А на какие деньги-то это всё? Откуда взялись? Я не давал. У нас два мультиплекса по 10 каналов, ну вся страна сейчас получает 20 каналов, и бабушка, и в деревнях. Ну хотя бы 10 точно получают, а во многих городах вообще 20, а те, кто подписываются – и 70, и 150 каналов. А на какие деньги? Вот эти 20, которые бесплатно. Это очень серьёзная тема. Что такое рейтинг, что такое доля, что такое рекламодатели, как они рассчитывают, за счёт чего? Почему нет денег государства?

Как бы известно, что государство даёт деньги, но на распространение сигнала для первого, второго, каналов. Распространение сигнала и региональные студии в регионах. Это рядом с другими затратами государства, это даже не деньги, это копейки. Деньги государства на телевидение – это копейки.

Поскольку это примерно 200-300 млн долларов. Всё телевидение в старых деньгах жило на 5 млрд долларов, сейчас примерно 2,5 млрд, ну два с чем-то. 2,3 млрд долларов. Таким образом, 10-15% даёт государство. Почему во всех остальных местах культуры, включая кино, театр, музыку, оно даёт 80%, а здесь только 10%. Интересно, очень интересно. Потом телевизионщики или какие-то начальники телевизионные будут дурачить, говорить: «Да мы сами, да мы вообще бы Чайковского весь вечер вам крутили, но просто зрители не будут это слушать и смотреть». Это очень серьёзная работа. Очень серьёзная. С 1994 года, с осени 1994 года, во главе с олигархами была создана система, которая посадила страну на определённый контент, – то есть содержание, смыслы, сюжеты, – связанный со страхами. Они научились продавать страхи. Там, где страхи там, конечно, и юмор рядом. Значит – страхи и смех. Все молодёжные каналы – это смех и счастье. А для бабушек, которые очень смелые, – страхи. Новости – это страхи, сериалы – это страхи, ток-шоу – это страхи. Они дают рейтинг – страхи. Чтобы продавать не страхи – это огромная работа содержательная. И она ни Гусинскому, ни как его, покончившему с собой… Березовскому была не нужна. То есть не нужно было воспитывать людей6 которые бы ходили, никому не говорите, на румынское кино. Зачем они им? Это очень серьёзная смысловая, содержательная работа. С тем, что любой телевизионщик скажет, что этого хотят зрители, хотя на самом деле этих зрителей такими и воспитал. Он воспитал зрителей такими, каким он очень быстро через программу… не знаю, когда-то «Максимум», или программа Малахова, как она называется, «Пусть говорят», перепродаст страхи. Ну или какие-то вещи, связанные с тем, как мать бросила ребёнка, как влюблённая девушка родила от пожилого, и им оказался её отец и так далее и тому подобное. Это серьёзная работа, очень серьёзная. Как вы будете формировать людей. Естественно, это такая серьёзная работа, что аналитики этого нет. У меня нет 3-5 аналитиков, которым можно была заказать рассказ.. а про что эти сериалы-то снимаются интересно, сколько там людей, каких профессий, каких возрастов, как устроены сюжеты, чем они кончаются, в чём проблема? Почему никогда нет будущего ни у кого? Прошлое есть, настоящее есть, а будущего нет. Ну и так далее. Это же всё очень интересно.

Так ещё. Ну давайте про кино, не про телевизор. Телевизор – это страшно.

ВОПРОС 2. Пока Вас слушал, вспомнил что, у Розанова есть такая фраза: «Страх жизни всегда победит интерес к жизни, поэтому церковь всегда будет выше философии». Вопрос у меня собственно про прокатную систему. Сейчас нет ли каких-то новых трендов, идей по организации прокатного дела вообще. Какие-то может быть, давно забытые механизмы в годы советского периода, может быть, ещё какие-то заимствования. Что-то новое сейчас в этом существует?

ДАНИИЛ ДОНДУРЕЙ. Существует, конечно. Во-первых, кинотеатры начинают специализироваться. Это очень важно. Вы прекрасно понимаете, что, предположим, в Москве есть Центр документального кино, напротив метро «Парк культуры», это часть музея истории Москвы. Они показывают прекрасное документальное кино. Там директор Соня Капкова, жена бывшего министра культуры Москвы. Есть прекрасная сеть кинотеатров «5 звёзд», это Георга Нарсесяна, есть такая компания «5 звёзд» и у них есть не знаю, сколько залов, наверное, чуть больше 10 – это «5 звёзд» на Новокузнецкой, «5 звёзд» на Павелецкой и так далее. Есть на окраине городов. Это новая форма такие кинотеатры. Кинотеатр «Пионер» имени Мамута (Александр Мамута купил кинотеатр «Пионер» в 2008 году. – Прим. IA_RFI). То есть он купил какой-то кинотеатр, который по-старинке назывался «Пионер» и сделал из него авторский кинотеатр, который показывает просто выдающиеся фильмы. И так как ему эти копейки не нужны, они приглашают очень хорошие фильмы. Ну там два зала по 90 мест, небольшие вот такой величины, как этот. Наверное, вы были в кинотеатре «Пионер. Кинотеатр «Горизонт», кинотеатр… ну в общем есть ещё пару кинотеатров, которые показывают хорошее авторское кино. Итак, есть дифференциация. Затем есть какие-то процессы, связанные с эксклюзивом. Там скорее имиджевые заслуги, чем финансовые. То есть делать фестивали, делать фестивали. Россия очень продвинулась в фестивально движении. Сегодня в России почти 100 фестивалей. Иногда в некоторые недели идут по три фестиваля одновременно. Это кинофестивали, потому что это альтернатива. Там всего 3-4 сеанса. И показывают фильмы качественные, и собирают какие-то деньги. Но в целом при той системе пиратства – с одной стороны, и отсутствии киноклубного мощного движения, отсутствии интереса телевидения и государства к формированию сложных зрителей, способных считывать языки кино, то есть увеличить из двух этих процентов. Да даже и двух-то там нет, там доли десятые, увеличить хотя бы до двух – такая задача не ставится. Это не дзюдо, не ставится такой задачи. Поэтому здесь есть мощные проблемы, связанные с тем, что кроме того, продюсеры не очень заинтересованы. И третье – кинополитики не очень заинтересованы, они хотят оставаться великими князьями в кино, а режиссёров воспитываются как функционеры, то есть как инженеры, как осветители. Режиссёры уже, не очень у них болит душа. То есть болит, когда они учатся, а потом уже, к ним приходят телеканалы, и они становятся как все. И вот все вместе эти процессы создают ту картину, которую я описал. Ещё есть какой-то один вопрос. Давайте. Два. Вы и потом вы, молодой человек.

ВОПРОС 3. На мой непрофессиональный взгляд, уровень актёрской игры сейчас упал, по сравнению с советским периодом. Вот скажите, пожалуйста, как Вы думаете, с чем это связано. С обучением или когда они уже выходят.

ДАНИИЛ ДОНДУРЕЙ. Нет-нет, это с практикой связано. С практикой. Актёру должен попадаться замечательный режиссёр. Понимаете, Олег Иванович Янковский, с которым я был прекрасно знаком, поскольку моя жена написала книжку о нём, он вообще стремился с режиссёрами второго эшелона не сотрудничать. Даже редко когда он в сериалах снимался – только со звёздами. Актёрскую работу делает режиссёр, режиссёр если ты. А представляете, актриса, которая зарабатывает за съёмочный день, ну может быть, не начинающая, конечно, а уже звезда, столько же, сколько её коллега, которую не приглашают в сериалы за год. За день – за год. Можете себе представить, за 8 часов? Конечно, она не получает там 8-10 тысяч евро, как не буду говорить кто, чтобы… Ну в общем у нас есть актёры, которые получают 8-10 тысяч евро за день. Понимаете. И их много снимают, у них агенты, которые перепродают, продают, говорят, что этот не будет, он звезда, все стоят в очередь и так далее и тому подобное. Это всё же часто не ради творчества. Особенно, если вы в сериалах. Вы можете себе представить, если 800 в год мы снимаем… ну мы и раньше, но просто большой объём вот последние 15 лет. Мы сняли там 10-12 тысяч названий. И актрисы, востребованные, у которых хороший рейтинг сразу же делают эту, и доходят до свои 3-5 тысяч долларов – быстро посчитайте в рублях – в день. А у неё там 20 смен или 30 смен. Серьёзные деньги. А она участвует в семи сериалах в год.

ВОПРОС 3. Это не профессионально. Ну не может человек при такой нагрузке.

ДАНИИЛ ДОНДУРЕЙ. Продаться.

ВОПРОС 3. Нет, продаться-то он может. Но при такой нагрузке разве можно сделать качественно. Всё-таки это такая профессия…

ДАНИИЛ ДОНДУРЕЙ. Вы знаете, качество – это принимают телеканалы. если они принимают, если высокая доля, то значит, качественно. Помните, доля-рейтинг. Рейтинг есть, доля есть – значит, качественно. Мало  ли что там напишут эти самые киноведы – не читали бы их никогда, и журнал этот в руки не брали. Понимаете, доля и рейтинг – это деньги. Это деньги.

ВОПРОС 3. Мне кажется, что вот по поводу даже зрителей, говорят, что зритель хочет смотреть это безобразие. Если залезть в интернет и посмотреть – в общем-то гневные комментарии. На том же НТВ, какие-то безобразные фильмы, с безобразной совершенно игрой. Они мне не интересны. Я просто смотрю рекламу, я вижу, что там актёр не играет, а просто говорит текст. Ну я не пойду. Значит, вы мне никогда не продадите это. Что наши продюсеры, дистрибьюторы, они этого не понимают?

ДАНИИЛ ДОНДУРЕЙ. Они это понимают, но понимать не хотят. Давайте ваш вопрос.

ВОПРОС 4. Спасибо большое. Тоже хотел поблагодарить за лекцию. Вы знаете, я хотел спросить, смотрели ли фильм Серебреникова «Ученик».

ДАНИИЛ ДОНДУРЕЙ. Да.

ВОПРОС 4. И какие ещё современные фильмы посоветуете.

ДАНИИЛ ДОНДУРЕЙ. Ну вот посмотрите фильм «Зоология», скоро тоже выйдет. Это Иван Твердовский, такой мальчик… как его предыдущий фильм

(голос из зала: «Класс коррекции»)

«Класс коррекции». И вот он очень успешный в общем мальчик, мы правда боимся, что его слава съест, вот такая болезнь с ним может быть. Очень забавный фильм, такой любопытный. Он уже на многие фестивали приглашён – от Карловых Вар до Родно – где он только ни будет. Он всего лишь о том, что женщина вдруг обнаружила у себя хвост. И что с этим делать? И как ей тяжело жить с хвостом, потому что все вокруг – без хвоста, и у них всё получается. И фильм завершается тем, что… это тоже нехорошо, если я вам расскажу финал… Она пилит этот хвост. Неизвестно выживет ли она. Вот это притча о том, что если ты не похож на других, что с этим делать .У тебя вырос хвост. Её с работы увольняют, она себя ведёт… она начинает говорить правду. Ужас. Женщина с хвостом, Фильм называется «Зоология».

(голос из зала: А о мультфильмах Вы вот ничгео не сказали)

ДАНИИЛ ДОНДУРЕЙ. Ну это огромная тема про мультфильмы, да. Есть огромные перспективы у российских мультфильмов. Есть у нас такой автор, который прекрасно знает, лучше всех, про них. Я всегда ей заказываю  текст, её зовут Лариса Малюкова, моя приятельница. Она работает в «Новой газете», но при этом она выдающийся знаток анимации. И на следующие, по-моему… нет – 15 сентября откроется большая выставка не помню, где в связи с 75-летием Норштейна, который признан лучшим мультипликатором всех времён и народов. Потому что собрались люди в Токио, по-моему, лет уже 8 назад. И там было 100 режиссёров и 100 киноведов, занимающихся мультипликацией. И они делали рейтинг – каждый по 100 фильмов. И так получилось, что Юрий Норштейн оказался на 1, 2, 4, 9 и 13. И обошёл какого-нибудь Диснея и так далее. Этот фильм называется «Ёжик в тумане». Признан лучшим фильмом всех времён и народов за 100 лет. Всё. А ваш ещё вопрос.

ВОПРОС 5. Времени нет, но я хотела бы спросить. Вот сейчас фильм Виталия Манского получил прокатное удостоверение.

ДАНИИЛ ДОНДУРЕЙ. Вы имеете в виду какой – корейский или украинский?

ВОПРОС 5. Корейский. Как Вы думаете, какая у него будет прокатная история?

ДАНИИЛ ДОНДУРЕЙ. Трудно сказать. Вообще этот фильм очень хорошо идёт в странах таких западных. Ну, например, естественно в Южной Корее президент Южной Кореи обратился к стране, чтобы все пошли смотреть. Он шёл в 130 кинотеатрах США, он идёт прекрасно в Германии и так далее. Что с нашей страной, сказать не могу. Потому что это фильм… Он снимал фильм в Северной Корее, всего 14 человек его сопровождало. И они придумали ему семью, счастливую. Он мне рассказывал о том, что, когда они вошли в лифт он заметил – там несколько 20-этажных домов в Пхеньяне, они там как бы живут, счастливая семья – что они не знают, как нажать кнопку лифта. И он вот это снял. То есть он им снял, когда они прекрасно нажимают кнопку лифта, а вот это, когда он тоже снял, но офицеры местного ФСБ не заметили, и он это вставил вот в том фильм, который получил разрешительное удостоверение. Интересна нам Северная Корея – я не знаю. Но это свидетельство, – я фильм видел, – свидетельство о том, что такое Северная Корея, и как это страшно. Всё. Спасибо.

---

Подпишитесь на REALISTFILM.INFO в социальных сетях: Вконтакте, Youtube, Telegram.

* деятельность Meta (соцсети Facebook и Instagram) запрещена на территории РФ как экстремистская.

---

---