«В кино происходит печальная штука – пропадает стыд»
Россия, Москва. 17 июня 2015 – ИНФОРМАЦИОННОЕ АГЕНТСТВО REALISTFILM.INFO. 16 июня, накануне открытия 37 Московского Международного кинофестиваля (ММКФ), в Центральном доме кино СК РФ состоялась пресс-конференция, посвящённая показам новых отечественных фильмов «Российские программы 37 ММКФ», в рамках которых, наряду с художественным кино и анимацией, зрителю представят документальные фильмы, созданные в 2014-2015 годах.
Показы неигровых картин, – самых разнообразных по теме, формату и жанру, – будут идти ежедневно с 20 по 25 июня в Малом зале Дома кино. О том, как выбирались документальные фильмы для «Российских программ» ММКФ в 2015 году, почему конкретные фильмы вошли в программу и в чём проблемы и специфика современной отечественной кинодокументалистики, ИНФОРМАЦИОННОМУ АГЕНТСТВУ REALISTFILM.INFO рассказали кураторы и составители программы «Новое документальное кино» – режиссёры Евгений Голынкин и Иван Твердовский-старший.
— Коротко о документальной программе «Новое документальное кино». Вот я вижу в программе 33 наименования. Расскажите, как собрались все эти, даже на первый взгляд, очень разные фильмы.
Евгений Голынкин: поскольку документальное кино показывать негде, мы решили сделать программу гораздо более репрезентативной и как можно более объемной. Поэтому мы не включали туда уже более-менее известные, обремененные славой картины, как например, «Коктебельские камешки» (документальный фильм Андрея Осипова – прим. IA RFI), а отдавали предпочтение молодым, новым и желательно откуда-нибудь…
— Не из Москвы?
Евгений Голынкин: Ну да, из регионов. Есть хорошие ребята из Омска, Якутска, Дальнего Востока.
— Были ли тематически ограничены конкурсные фильмы?
Евгений Голынкин: Тематически мы никак не ограничивали, никаких барьеров не ставили. Только одно – откровенно политическое, откровенно пропагандистское кино мы из программы исключали. По существу у нас есть одна картина с каким-то политическим подтекстом – это «Варя» Алёны Полуниной. Ну и то, она все время хамит и хулиганит на экране – она скорее комедийная.
— Заметны какие-нибудь отличительные тенденции в современном документальном кино?
Евгений Голынкин: Тенденция есть – либо кино, либо не кино. Вот и вся тенденция.
— А скажем, общие тем – что снимают сегодня документалисты?
Евгений Голынкин: По-разному. Много фильмов про север. Причём очень много, есть такая массированная северная тематика. А так –картины часто экзотические. Например, Света Быченко, которая уже вполне прославилась своими зоологическими картинами, она птиц всё время снимает, и это очень удачная картина «Братья и птицы» (показана в Доме кино 23 июня в 17:00 – прим. IA RFI) история двух героев, двух братьев.
Иван Твердовский: В основном все фильмы современные съемочные. Есть фильмы-хроники, в программе у нас это «Дневники не моего детства». Фильмы, возможно и не совершенные в кинематографическом плане, но с интересной историей, сюжетами, персонажами.
— У вас есть фавориты в программе?
Евгений Голынкин: Я бы, может быть, назвал «Оживление» Валерия Андрихова, он закончил мастерскую Меньшова. Он снял картинку во время спектакля в театре Образцова, снял прямо за ширмой. Снял хорошо, хорошо смонтировал – картина очень деликатно сделана. Что ещё… Таня Скабард сняла «Всё проходит…» о своем родном маленьком украинском городке. Давно она хотела снять этот фильм, получилась трогательная картина. «Десять сантиметров жизни» Анны Яновской – о Крымске год спустя, после наводнения, фильм с очень жёсткой хроникой, снятой жертвами наводнения на телефон.
Ещё есть Валера Соломин из Новосибирска – это абсолютный классик поколения кому за 80, он ещё работает, довольно любопытная картина «Дни будущих Будд» (показана в Доме кино 22 июня в 17:00 – прим. IA RFI)– работа с экзотическим материалом.
Иван Твердовский: Я бы ещё добавил Дашу Федяеву. Это девочка из Омского университета имени Ф.М. Достоевского. «Потерянная земля» – очень симпатичная первая её работа. А так, мой главный фаворит – фильм «Фёдор», фильм-спецсобытие в программе. Меня он потряс в большей степени тем, как он сделан – есть много споров документальное это кино или не документальное, но, тем не менее, такой жанр существует и обойти мы его не можем, он должен быть. Мы вместе эту историю (конкурсный отбор – прим. IA RFI) довольно дружно сочиняли, если я говорил «ах», Евгений Олегович (Голынкин – ред.) говорил «ох», но соглашался.
— Что вообще, на ваш взгляд, происходит в мире документального кино, о каких насущных проблемах стоит говорить?
Иван Твердовский: Конечно кино есть, его много. Вообще документальное кино всегда жило в расчёте 5-10 достойных фильмов. Как в принципе и игровое кино. Но в игровом можно спрятаться за артиста, за декорации, за имена, а в документальном кино – прятаться не за чем. Обмануть можно, но… Потому тут и пропорция всегда была другая. А сейчас ещё и в связи с сокращением общих конкурсных списков, уменьшается количество хороших фильмов.
Евгений Голынкин: Ситуация времён Иосифа Виссарионовича Сталина – мы будем делать десять картин и все будут гениальные – себя категорически не оправдала тогда и не оправдает себя сейчас.
Иван Твердовский: Особенно, если учесть, что тогда были мэтры и классики вселенского масштаба, которые кино и придумали. И фильмы были, даже если и неудачные, но не в коей степени не плохие. А сейчас у нас большое размытие в специалистах, которые заканчивают, чуть ли не в кулинарных техникумах режиссёрские факультеты и становятся дипломированными режиссёрами, и в результате мы имеем то, что мы имеем.
Евгений Голынкин: С выпускниками, как и с фильмами – один на сто, но дело не в этом. Мы практически лишены эфира, лишены обратной связи, лишены возможности, по существу, профессиональной среды, потому что все разобщены. Показывать кино некому, в связи с этим происходит очень печальная штука – пропадает стыд. Становится не стыдно. Абы как.
Иван Твердовский: И тут ещё есть другая тенденция – человек, сделавший плохой фильм, но обладающий энергией пропиарить себя, вытаскивает свое кино где угодно: показывает его в киноклубах, про него пишут, про него говорят, и всё это несмотря на то, что кино плохое. И специалисты смотрят такое плохое кино. И поэтому считается, что документальное кино у нас плохое. Например, замечательный режиссер Володя Эйснер, он не будет бегать по киноклубам и предлагать свое кино – а он классик. Это другое поколение, они не будут бегать – а им и не предлагают. Или им предлагаешь «дай своё кино», а он тебе – «ну оно у меня не получилось, поэтому я тебе его не дам». Любому молодому скажи «дай своё кино» – сам прибежит и ещё пачку своих фильмов принесет. Конечно, мы не говорим, что среди молодых нет хороших режиссёров, конечно, они есть, есть замечательные. Есть Лена Ласкари, Алёна Полунина, Даша Федяева, Вероника Соловьева, Вика Казаринова.
Иван Твердовский: Ну документальное кино, даже в отличие от игрового: какой бы замечательный игровой на современную тему фильм бы не был, все равно вы понимаете, что оно игровое – то есть придумка: автора, режиссера, актера. А документальное кино – там никто не играет. Когда героя своего просишь что-то сыграть, у него это и не получается – он не актёр. Здесь степень правды для кино наивысшая. Конечно это всё мировоззрение режиссера, его взгляд…
Евгений Голынкин: Вот поэтому и не от ума и таланта, а простого человеческого такта зависит очень многое. Можно сделать очень жёсткую картину, но тактично. И это ощущение такта, ощущение, «приличного человека» оно очевидно на экране.
Иван Твердовский: Вот почему так поперло сейчас это «мокьюментари»? Людям надоело смотреть вранье игровое, эту придумку, а с другой стороны – надоело смотреть документальную чернуху. И ты смотришь такое кино – вроде бы его преподносят как документальное, и ты начинаешь верить, что это – правда, это жизнь, а с другой стороны – оно работает по другим правилам. Но всё равно в такой истории режиссёр прикрывается документом – реальной съемкой, не выстроенной…
Евгений Голынкин: В общем, мы отбирали картины, в которых есть человеческое, которые не то чтобы трогательные, а когда ты понимаешь, что для режиссера-автора интереснее всего человек, даже интереснее истории. Потому что в документальном кино, на документальном экране, самое главное увлекательное и притягательное для зрителя – это искренний переживающий человек. Ну и ощущение правды.
Беседовала Анастасия Тарханова
