Взгляд изнутри
Россия, Москва. 21 июня, 2015 –ИНФОРМАЦИОННОЕ АГЕНТСТВО REALISTFILM.INFO.
20 июня 2015 года в Доме кино СК РФ состоялось открытие «Российских программ» 37 Московского международного кинофестиваля, которые знакомят зрителей с отечественными фильмами, созданными в 2014-2015 годах. Что же касается программы «Нового документального кино» – она началась с картин Валерия Андрихова “Оживление” и “Дыхание воды” Ольги Короткой. Автор ИНФОРМАЦИОННОГО АГЕНТСТВА REALISTFILM.INFO Татьяна Морозова побывала на показе фильмов и увидела в них вечный конфликт – темы и художника, реальности и воли режиссёра-документалиста.
Один из кураторов программы документального кино режиссер документального кино Иван Твердовский, открывая показ, отметил, что сейчас, как ни странно, несмотря на сложности с финансированием, документальное кино снимают много и зрители смогут увидеть его во всем многообразии.
Фильмы, открывшие программу «Нового документального кино» Валерия Андрихова “Оживление” и “Дыхание воды” Ольги Короткой, хоть и сняты режиссерами из разных поколений, имеют нечто общее. Авторы посвятили обратили внимание на то, что составляет если не изнанку творчества, то его неизвестную сторону. Фильм Валерия Андрихова “Оживление” – о кукловодах, о тех, кого никогда не видит зритель. Ольга Короткина сняла фильм о рождении синхронного плавания в России, о красоте, пластике, о философии диалога воды и человека, о роли одного человека, – героя фильма Владимира Максимова, – усилиями и талантом которого синхронное плавание в России стало не только официальным видом спорта, но и видом искусства.
“Оживление” – название для фильма очень ёмкое, многообещающее. Поначалу кажется, что оно будет оправдано. В кадре – беготня людей, отдельные передвижения в пространстве, в котором сразу угадывается сцена, перетаскивание конструкций. Всё это оказывается началом репетиции кукольного спектакля. В куклах быстро узнается неувядаемый парадийно-сатирический спектакль “Необыкновенный концерт” в театре им. Образцова. Молодую актрису учат правильно управлять даже не всей куклой, а только её ногами, – чтобы они двигались точно, легко и в такт, чтобы зритель поверил в легкость танца. Опытный актёр держит руки молодой актрисы, а она держит рычаги, которые заставляют куклу двигаться. Вот такое поэтапное оживление. Этот кадр – настоящая находка, хотелось бы смотреть и дальше, как руки начинающей актрисы тоже оживают, становятся самостоятельными, но мир за ширмой так многообразен и интересен автору, что буквально подчинил его себе. Ещё бы! Он снял несколько ещё «не оживших» кукол так, что получились настоящие портреты – серьёзные и строгие. Такие требуют не только уважения, но служения себе.
Конечно, наблюдать, сколько людей управляют одной куклой, с каким чувством и полной самоотверженностью эти невидимые глазу актеры играют спектакль, который идет уже много десятилетий, а их реакции свежи, лица вдохновенны, – огромное удовольствие. Восторг режиссера передаётся зрителю. Зал следит за номерами, знакомыми с детства, с детским же восторгом. Наконец-то мы увидели, кто и как говорит: “Аделаида Степанна!” — “Я готова!”. Ну, примерно, так мы себе и представляли. У большинства этих актеров по одной-двум репликам, ну, кроме месье Апломбова, конечно, но как они их произносят! Глядя на то, как они работают, понимаешь, что актер кукольного театра – это, действительно, отдельное призвание. Они играют хвосты и гривы, цыганский хор, рот оперного певца и ноги танцоров, они ревут тиграми и плачут младенцами. Их руки всегда подняты вверх, а на руках – тяжёлые куклы и сложные механизмы, приводящие их в движение. Головы запрокинуты, шеи напряжены, но от всего этого нет ощущения тяжёлого человеческого труда, а есть ощущение тайны: эти люди выбрали для себя такую роль – всегда быть за ширмой.
Такой мир привлекает и подчиняет – вот и режиссера подчинил. Добрая половина “Необыкновенного концерта” снята особенным образом – снизу вверх. Зал невидим для зрителя, как невидим он для актеров. Но зал есть, его слышно. Интуиция актеров, их чуткость по отношению к зрителю, отточенность движений, передающаяся из поколение в поколение, подтверждается смехом, тоже звучащим из поколение в поколение. В этом нет механистичности – в этом есть специфика кукольного искусства, увиденного документалистом Валерием Андриховым. Кажется, что “Оживление” обещало некую метафору, были даже намёки на ее раскрытие, на философское углубление темы (несколько раз камера поднималась вертикально вверх, и было видно геометрически точное расположение актеров – в этом была необычная красота и смысл), но главной задачей режиссёра было всё же не раскрытие метафор, а красота лиц актеров, их самоотдача, в том, пастернаковском, смысле слова.
Последние кадры фильма очень грустны. Ещё не смолкли аплодисменты, а актёры складывают кукол на какой-то стол – всех в одну кучу – и расходятся. И всё. Никакого содружества, сотрудничества – ни кукольного, ни человеческого. Спектакль закончен. Автор не решился на последнее высказывание или не сформулировал его для себя. Нет последнего, может, самого важного эмоционального, душевного движения. Силы оживления, которая должна была захватить кукол, актёров и зрителей, которые были в театре и которые смотрели фильм, оказалось мало, она как-то выдохлась к концу фильма.
Фильм Ольги Короткой “Дыхание воды” поначалу кажется очень сумбурным. Голос за кадром оплакивает утрату, чье-то лицо проступает в воде, появляется композитор Эдуард Артемьев и рассказывает, что его попросили написать музыку, что должен был понять специфику, посмотреть пластику. Постепенно выясняется, что речь идёт о семье Максимовых – создателях синхронного плавания в России – сначала как вида спорта, а теперь уже как искусства.
Ольга Короткая, в отличие от Валерия Андрихова, очень старалась показать синхронное плавание как некую философию гармонии, взаимодействия воды и человека, красоту движений в воде, развевающиеся волосы, ткани, замедленная водой пластика. Но часто это желание превращалось в красивость, в любование не столько телом человека, сколько возможностями камеры. Автор не нашла единого стиля для рассказа о человеке, о котором с такой любовью говорят его жена, дочь, ученицы, чтобы показать плоды его труда. Возникает резкий контраст между статичными говорящими головами (пусть и очень симпатичными) и вычурными съемками синхронного подводного плавания под замечательную музыку Эдуарда Артемьева.
Зритель не вполне понимает, кого он видит на экране: ну, композитора Артемьева узнать можно, ученицы – это тоже понятно, но однажды на экране появляется лицо очень пожилой дамы, которая произносит, судя по всему, важнейшие для автора слова о том, что вода – это главная актриса, что необходимо выстроить контакт, понять её, а от этого понимания будет зависеть гармония зрелища. В титрах мелькают имена, но кто это, с чем связано это высказывание, имела ли она какое-то отношение к героям фильма – это останется неизвестным.
В этой работе глубинная сущность – в буквальном смысле – тоже подчинила себе автора, не позволила проявить авторскую волю, четко сформулировать её и подчинить ей изображение.
Нахождение внутри материала, погружение в него необходимо, но только твердая авторская воля позволяет подчинить его себе, чтобы не утонуть в его глубинах. И Ольга Короткая, и Валерий Андрихов только начинают снимать кино. Их уверенная работа с камерой, эксперименты с изображением, умение найти лучшую точку, позволяющую по-новому повернуть тему, позволит им поймать свое дыхание.
Текст: Татьяна Морозова
